На нарах лежат шапки, обувь, кусочки хлеба, пустые бутылки из-под молока, заткнутые бумажкой или тряпочкой, сапожные колодки; под нарами сундучки,
грязные мешки, узлы, инструменты и разная ветошь.
Кузьмичов только что кончил считать деньги и клал их обратно в мешок. Обращался он с ними не особенно почтительно и валил их в
грязный мешок без всякой церемонии с таким равнодушием, как будто это были не деньги, а бумажный хлам.
Сияющий и весёлый принялся Илья в этот вечер за обычное своё занятие — раздачу собранных за день диковин. Дети уселись на землю и жадными глазами глядели на
грязный мешок. Илья доставал из мешка лоскутки ситца, деревянного солдатика, полинявшего от невзгод, коробку из-под ваксы, помадную банку, чайную чашку без ручки и с выбитым краем.
Старик чебан, оборванный и босой, в теплой шапке, с
грязным мешком у бедра и с крючком на длинной палке — совсем ветхозаветная фигура — унял собак и, снявши шапку, подошел к бричке. Точно такая же ветхозаветная фигура стояла, не шевелясь, на другом краю отары и равнодушно глядела на проезжих.
Низко наклонив голову и глядя в землю, он ходил со двора на двор и, постукивая палкой с железным концом, утирал слёзы рукавом своих лохмотьев или концом
грязного мешка и, не умолкая, певуче, однотонно рассказывал своему помощнику...
Неточные совпадения
Хлебников делал усилия подняться, но лишь беспомощно дрыгал ногами и раскачивался из стороны в сторону. На секунду он обернул в сторону и вниз свое серое маленькое лицо, на котором жалко и нелепо торчал вздернутый кверху
грязный нос. И вдруг, оторвавшись от перекладины, упал
мешком на землю.
Я усердно присматривался к людям, тесно набитым в старый и
грязный каменный
мешок улицы.
— О, если бы мне теперь встретиться с ним лицом к лицу, я бы надолго смутил самодовольный покой этого покупателя свежего мяса, этого
грязного, жирного
мешка, битком набитого золотом.
— Не прикажете ли сетку, ваше сиятельство? Теперь пчела злая, кусает, — сказал старик, снимая с забора пахнущий медом,
грязный холстинный
мешок, пришитый к лубку, и предлагая его барину. — Меня пчела знает, не кусает, — прибавил он с кроткой улыбкой, которая почти не сходила с его красивого, загорелого лица.
Дня через два, ночью, посадив хлеб в печь, я заснул и был разбужен диким визгом: в арке, на пороге крендельной, стоял хозяин, истекая скверной руганью, — как горох из лопнувшего
мешка, сыпались из него слова одно другого
грязнее.
Громадная печь занимала почти треть пекарни; около нее на
грязном полу лежали
мешки муки.
Это был молодой белокурый почтальон в истасканном форменном сюртучишке и в рыжих
грязных сапогах. Согревши себя ходьбой, он сел за стол, протянул
грязные ноги к
мешкам и подпер кулаком голову. Его бледное с красными пятнами лицо носило еще следы только что пережитых боли и страха. Искривленное злобой, со свежими следами недавних физических и нравственных страданий, с тающим снегом на бровях, усах и круглой бородке, оно было красиво.